Заур Тедеев, интервью с главным тренером Акрона — феномен Дзюбы, босс Морозов, уход из Ростова, упадок футбола в Северной Осетии

Комментарии Откровенный разговор с одним из самых загадочных тренеров РПЛ о профессиональном и личном.

Давно хотели обстоятельно поговорить с Зауром Тедеевым. Поближе узнать его не только как создателя команды-сюрприза прошлого сезона, но и как человека. На следующий день после матча с ЦСКА (1:3) тренер «Акрона» заехал в гости к «Чемпионату» и больше двух часов отвечал на наши вопросы. Местами интервью принимало форму увлекательной лекции на тему футбола и всего, что его окружает. Результат разговора — перед вами. Приятного чтения!

О чём расскажем:

Сила ЦСКА. Второй сезон в РПЛ. Философия «Акрона» Босс Морозов. Трансферы. Академия Дзюба Благословение Карпина. Стычка с Талалаевым. Клоунада в Сочи Завет деда. Вера. Семья

Сила ЦСКА. Второй сезон в РПЛ. Философия «Акрона»

— Как воспринимаете игру с ЦСКА на холодную голову? Что получилось, что нет?
— Мы сделали определённый анализ. Нам многое удавалось, несмотря на отрицательный результат. Я всё равно доволен своими футболистами, их самоотдачей и терпением, потому что в основном у нас играют молодые футболисты, у которых за плечами мало матчей на таком уровне. По игре с ЦСКА было видно, что эти футболисты прогрессируют в отдельно взятых эпизодах. Каждому тренеру нужно анализировать, находить ошибки и связывать их с собственной работой. При этом нужно отмечать и положительные моменты в игре команды. Я на это обратил внимание и обязательно поговорю с футболистами, потому что у нас сейчас непростой период. Мы вроде бы неплохо стартанули, но на данный момент находимся на 12-м месте в таблице. Это не тот результат, который мы ожидали, однако сделаем выводы и будем говорить о позитиве. Это очень важно для такого контингента футболистов, которые есть у нас сейчас.

— Даже комментаторов матча удивило агрессивное начало игры со стороны «Акрона» в матче с ЦСКА. Так и было задумано?
— Да, мы планировали с первых минут начать агрессивно в прессинге, потому что понимали — ЦСКА очень хорошо контролирует мяч. У них очень сильные и умелые футболисты. В данной ситуации нужно было постараться максимально агрессивно давить на их же половине поля. Если это получается, то даёт преимущество в ментальной части. Если мы вспомним первые 12 минут, нам удалось создать два момента, которые мы могли реализовать. Если бы получилось, это было бы максимально правильным с точки зрения настроя моих футболистов.

Но ЦСКА очень силён с точки зрения ответных действий. Они нас два раза на этом поймали, поэтому к 20-й минуте мы проигрывали 0:2. Впоследствии мы продолжали гнуть определённую линию. Я видел определённое качество футболистов своей команды – и ЦСКА. Если сегодня их сопоставить, есть объективный момент, который является ключевым. ЦСКА находится наверху турнирной таблицы, а «Акрон» — несколько ниже, потому что уровень игроков разный. При этом я сказал парням, что надо сыграть в свой лучший футбол. На протяжении второго сезона мы показываем и доказываем, что можем противостоять лидерам на определённом уровне, если в этот момент мы команда.

ЦСКА — «Акрон»

Фото: Александр Сафонов, «Чемпионат»

— У вас не было соблазна закрыться, как это делают многие середняки?
— Объективности ради, чтобы садиться и играть в низком блоке, нужно иметь соответствующих футболистов. Наверняка приобретение Артёма Дзюбы предполагало, что команда должна атаковать. Такие игроки, как Дзюба, Джаковац, Марадишвили, Пестряков, Бакаев, Фернандес, хорошо умеют это делать. У Джаковаца было много результативных действий в предыдущей команде. Вряд ли мы его брали в «Акрон», чтобы больше обороняться. Весь наш селекционный посыл направлен на то, чтобы были футболисты, умеющие атаковать. Вырабатывается определённый стиль в концепции клуба и академии. Как можно в определённый момент с определёнными командами играть в тот футбол, который ты не хочешь видеть? Если твои футболисты этому не соответствуют, особенно с точки зрения терпения, построить игру от обороны очень сложно. Лучше проиграть в той манере, которую ты тренируешь и хочешь видеть. Мы и в прошлом сезоне старались быть максимально агрессивными на половине поля соперника и контролировать мяч. В игре с ЦСКА что-то получилось, а что-то — нет. Но 100% мы становимся мудрее. Это видно, потому что у нас стало меньше провальных матчей, в отличие от прошлого сезона, когда мы могли пропустить и четыре мяча.

— У «Акрона» тоже появляются свой стиль, философия, как у «Краснодара»?
— С кем-то сравнивать не хочется, потому что каждый имеет своё лицо и свой путь развития. Конечно, можно проводить аналогии с некоторыми командами. Но у нас уровень возможностей разный, что играет определённую роль.

— Вы понимаете, почему рука Бокоева — это пенальти, а рука Кругового — нет?
— К этому можно ещё добавить руку, которая была в прошлом матче с «Оренбургом». Чем она отличается от руки Бокоева? Еле заметный кикс, после которого мяч попадает в руку и летит в ворота. На мой взгляд, абсурдным в этих правилах является то, когда мяч летит в ворота и путь ему преграждает рука. А когда футболист выигрывает единоборство и бьёт мячом себе по руке, то такая интерпретация вызывает много вопросов. В таких ситуациях, как у Кругового, защитники зачастую убирают руки за спину, чтобы в них не попали мячом. А в данной ситуации рука была отставлена и увеличивала площадь тела. Мяч двигался от одного нашего футболиста к другому, который находился в выгодном положении.

Я считаю, что такие моменты убивают характер футбола. Это как раз таки ситуация, где команда реализовала эпизод и попала из зоны развития в зону завершения. Этого гола не состоялось — не добавилось улыбок на трибунах, настроения болельщикам. Мне кажется, в судействе должны понимать, что такое характер матча. Все правила должны быть скорректированы, и они должны быть донесены до нас, тренеров, чтобы нам стало более понятно. Потому что зимой мы можем обсуждать какие-то нюансы с действиями в штрафной площади, получая информацию от определённых арбитров, где мы часто шутим и говорим, что это «серая зона». То есть сами судьи рассказывают о том, что происходит сегодня в футболе, говорят о «серой зоне». Значит, она существует. А что такое «серая зона»? Непонятно, какое принимать решение. В этот момент хотелось бы, чтобы «серая зона» двигалась в сторону «белого» отношения к каждому эпизоду. Этого нам явно не хватает.

Сергей Иванов, Роберто Фернандес и Заур Тедеев

Фото: Александр Сафонов, «Чемпионат»

— Вы назвали ЦСКА лучшей командой по игре. За счёт чего армейцы так сильно прибавили?
— Это работа тренерского штаба и всего клуба, потому что были взяты сильные футболисты под определённую задачу. ЦСКА — клуб с величайшими традициями. Ещё раз скажу о своём земляке Валерии Георгиевиче Газзаеве, который и сделал эту команду самой великой в определённый момент в нашей стране. Сегодня мы понимаем, что ЦСКА всегда должен бороться за первые места. Возможности и традиции клуба позволяют об этом думать. Сегодняшний ЦСКА силён во всех линиях и менталитетом, потому что в нём играет один из двух легендарных футболистов в России — Акинфеев.

— Это команда ещё Николича или уже Челестини?
— С точки зрения тактической схемы ЦСКА немного видоизменился. Если Николич играл «ромбом», то сегодня мы видим более прогрессивного Глебова на краях атаки. За таким футболистом очень приятно наблюдать. Это будущее российского футбола. Я ему желаю добиться как можно большего в футбольной жизни. То же самое могу сказать про Облякова, который чаще и больше попадает в позиции, где становится опаснее. Очень интересно наблюдать за прогрессом Мусаева и всей линии обороны ЦСКА. То, что армейцы сейчас играют в современный футбол — это безусловная заслуга Николича, но и нынешнего тренерского штаба — тоже. Мне очень нравится эта команда. Когда мы играли с ней в Кубке России, она мне тоже понравилась. Мало что поменялось с того момента — игра шла по такому же сценарию. Просто в том матче мы оказались немного успешнее. Понятно, что сейчас играли не все футболисты, выходившие в кубковой игре, однако и у нас был совершенно другой состав.

— ЦСКА сейчас однозначный претендент на золото?
— Мне кажется, да. Наравне с «Краснодаром», «Зенитом», «Динамо». Очень хочется, чтобы боролся за золото «Локомотив». Там очень много россиян, поэтому речь о патриотизме в первую очередь. Думаю, нынешний чемпионат будет отличаться от прошлого. Сейчас у нас много таких команд, как «Балтика», «Сочи», «Пари НН». По подбору футболистов это всё достаточно крепкие команды. Можно взять те же «Крылья Советов», несмотря на то что там случилось что-то не очень хорошее в матче с «Краснодаром». По фамилиям в Самаре тоже собрались достаточно сильные футболисты, которые заявят о себе в течение чемпионата. Этот сезон будет очень острым с точки зрения борьбы вверху и внизу.

— Вы говорили, что второй сезон в РПЛ будет сложнее первого для «Акрона». Судя по всему, ожидания оправдываются?
— Не хочется говорить о некоем синдроме. Хочется более профессионально доводить мысли до людей. Что это значит для тренера? В прошлом сезоне «Акрон» был новой, никому по именам футболистов не известной командой. Готовясь к матчу, мы не просто разбираем тактические схемы соперника в той или иной зоне, а изучаем футболистов. Обращаем внимание на их сильные стороны, анализируем, как им противодействовать. Когда мы только поднялись в РПЛ, за лето к нам пришли 15-17 футболистов. Это новые имена для всей России. Волков играл в Первой лиге, Васютин был в «Зените». Наверное, хорошо был известен Фернандес, потому что играл в «Балтике». Очевидно, что был известен Дзюба. В какой-то степени — Кузьмин и Бакаев. То есть насчитаем от силы пять футболистов, которые были широко известны для России. А все остальные приходили из других чемпионатов и лиг. Поэтому для соперников и была неизведанность.

При этом было непонятно, какой стиль игры мы выберем и как будем действовать. Для многих стало неожиданностью то, что «Акрона» играл в остроатакующий футбол, хоть и терял очки. Нужно учитывать, что есть определённая работа, за которой стоит удача. При этом нам нужно обновить какие-то позиции, потому что мы ставим перед собой более амбициозные задачи на этот сезон. Сегодня нас настраивают на иной лад, но в то же время и соперник готовится более внимательно. Если говорить не о синдроме, а о втором сезоне, он будет другим. Плюс надо говорить об усилении команд определёнными футболистами. Мы наблюдаем, что тот же «Пари НН» подрос в плане качества, взяв хороших игроков. Я не сомневаюсь, что с ними в этом сезоне будет ещё сложнее. Махачкалинское «Динамо» тоже будет крепче в этом сезоне. Если проводить сравнительную аналогию, мы как тренеры должны это делать не с точки зрения потраченных сумм. Меня как тренера это вообще не интересует. Самое главное, чтобы мы были сбалансированны — внутри команды должна быть конкуренция, которая делает нас лучше. Я уверен, что с этой точки зрения будет сложнее.

Заур Тедеев

Фото: ФК «Акрон»

— Ощущаете изменение отношения соперников к «Акрону»?
— Конечно! Это абсолютно нормально, и мы к этому готовы. Иногда по ходу матча меняем тактику — как в игре с махачкалинским «Динамо», например. Под какие-то нюансы нужно подстраиваться, но при этом не терять намеченный план и стиль, который должен преобладать, потому что растёт новое поколение игроков. Академия должна давать нам футболистов, так как руководство клуба уделяет огромное внимание ей и детско-юношескому футболу. Этот принцип должен лежать в основании наших мыслей. Тем более что никто не гарантирует результата, если будешь играть с 10 футболистами в обороне и вратарём. Владелец команды не хочет, чтобы «Акрон» играл в такой футбол.

— «Акрон» идёт в лидерах по целому ряду атакующих метрик: шестое место по голевым моментам, четвёртое — по ударам и xG. Насколько это важно и радует вас?
— Мы обращаем внимание на любые цифры, которые можно соотнести с тем, что видишь на поле. Разные метрики по-разному считаются и разные голевые моменты по-разному оцениваются аналитическими компаниями. С одной стороны, это радует, но что сразу приходит в голову? Голевые моменты создаются, и мы могли быть в топ-5 относительно показателей, однако они не реализовываются. О чём это говорит? Если моменты создаются – это здорово, но добавим немного в мастерстве — и будут забиваться мячи. У нас появятся футболисты, которые более спокойно будут играть в финальной трети. Самое сложное командой делается до ворот соперника, а последний удар — это индивидуально мастерство футболиста. Почему Дзюба забивает много абсолютно разных мячей? Он большой мастер! Теперь надо, чтобы до Дзюбы эти мячи доходили ещё чаще, а это зависит от того, насколько часто мы доставляем мячи из фланговых зон в центр, где Артём намного опаснее. Он научился и всегда играет в створе ворот. Это суперкачество, каким обладают только великие нападающие. Он всегда находится в той позиции, откуда можно забить, несмотря на движение атаки. Осталось доставлять по таймингу мячи в ту зону. А это зависит от удачных действий и уровня мастерства футболистов в определённых ситуациях. Мы над этим работаем и становимся намного лучше, потому что каждый игрок растёт. Те же молодые Пестряков, Болдырев дают эти голевые передачи. Но, конечно, нам хочется большего.

— Вот вы сетуете на реализацию, а между тем забили в РПЛ больше «Спартака».
— Когда ты находишься не на том месте, которое ожидаешь, не приходится об этом думать. Моё состояние такое в данной ситуации.

— Первое место в лиге по офсайдам — следствие заточенности игры на Дзюбу?
— Да, из-за вертикального футбола. Вне игры — тонкая грань. Лучше попадать в офсайд и иметь шанс забить гол, чем находиться перед обороной соперника и получать мячи, отыгрывая назад без возможности забить. На мой взгляд, первое место по этому показателю говорит о том, что мы продолжаем атаковать. Этот момент нужно поправить, однако это сделать намного легче, чем когда ты даже не доходишь до штрафной соперника и, соответственно, не попадаешь в офсайд.

— Все эти цифры говорят о том, что игра команды стала более агрессивной по сравнению с прошлым сезоном?
— Относительно да. Команда больше поверила в себя. Прошлый сезон дал нам многое с точки зрения мудрости и опыта. Это видно по отношению к молодым футболистам. Но не стоит забывать, что молодые к нам приходят не из ведущих академий страны. Первый такой футболист — Базилевский из «Зенита». Такая же история была в «Ростове», где уделялась большое внимание академии. На первом этапе для неё очень много сделал Роман Адамов, который позвал лучших тренеров и создал лучшую рабочую атмосферу внутри. Потом главный селекционер Антон Тупиков вёл очень агрессивную политику по отношению к приглашению футболистов. Сначала брал в академию игроков из «Родины», Егорьевска и других подобных академий. Уже впоследствии, когда агенты, родители и сами футболисты видели, что в «Ростове» самый короткий путь из молодёжной команды в основную, к нам начали приезжать игроки из ведущих академий. И их становилось всё больше.

Вижу в «Акроне» развитие событий таким же образом. Я готов давать молодым футболистам развиваться и не боюсь этого как тренер. У нас за полтора года состоялось больше девяти дебютов молодых игроков. Для «Акрона» это слишком много. Пока это футболисты из недр разных провинциальных академий. Они получают шанс и чего-то добиваются. Пестряков и Дмитриев являются воспитанниками «Акрон-Академии Коноплёва». Болдырев приехал из Липецка. Тереховский играл в тольяттинской академии, затем был в «Краснодаре» и сейчас вернулся домой. Тот же Попенков, который дебютировал в Кубке России с ЦСКА, приехал из глубинки. Это всё говорит о том, что мы готовы развивать футболистов и показываем, что игроки есть во всех регионах России. Им просто нужно давать время и возможности развиваться.

Во многих академиях страны видна тенденция, что мы променяли талант на физическое развитие. Тот же Пестряков родился 8 декабря 2006 года, то есть он поздний по своему биологическому развитию. Как правило, таким футболистам нужно давать больше времени. Окажись Пестряков в какой-то ведущей академии, по сегодняшним тенденциям его в какой-то момент зачехлили бы. В Осетии много талантливых воспитанников. Я категорически против, чтобы осетинские мальчишки в раннем возрасте покидали свои дома. Потому что там другой уровень ментальности и терпения. Я видел в «Ростове», что через полгода они начинают грустить и хотят вернуться домой. Футболист могут воспитать в любой академии и команде, но это больше посыл родителям и агентам, чтобы они не стремились тут же отвозить ребёнка куда-то. Мы сегодня делаем всё от себя зависящее, чтобы в нашей академии были свои футболисты. Чем дольше они у нас, тем увереннее мы можем называть их своими воспитанниками. Наш клуб идёт по такому пути, что мы готовы доверять молодым, их рассматривать, приглашать и растить.

Босс Морозов. Трансферы. Академия

— Тольяттинская академия в состоянии со временем давать такой объём футболистов, как в Москве, Краснодаре, Питере?
— Через три-четыре года — да, если мы не будем распыляться и торопиться. Когда академия Коноплёва была одной из лучших, в неё приезжали футболисты со всей страны. Сам Коноплёв был заинтересован, чтобы к нему приезжали самые лучшие и самые талантливые футболисты. Это такой путь, который достаточно спокоен и лёгок, ведь ты берёшь лучших и просто доводишь. Но сегодня конкурентов у академии «Акрона» имени Коноплёва стало слишком много. Это «Спартак», «Локомотив», ЦСКА, «Краснодар», «Зенит», «Ростов», «Рубин». За это время очень много академий в стране получили хорошие условия и возможности. А академия «Акрона» в одно время фактически развалилась. Потом пришёл Морозов, который вложил и продолжает вкладывать туда средства. Сегодня там достаточно выстроенный процесс. Кроме того, уделяется много внимания инфраструктуре. Уже скоро закончится строительство манежа с искусственным покрытием, что позволит более качественно проводить тренировки в зимнее время. Также есть искусственный газон хорошего качества, будут строиться ещё поля. Когда это всё будет готово, основным фактором, определяющим перспективы академии, станет сама работа.

— Что именно?
— Работа тренеров, методологические нюансы, традиционные особенности и ментальные устои. Когда мы говорим про традиционные особенности, это всё должно идти из недр академий. Все тренеры, которые работают с молодыми футболистами, должны хорошо понимать историю футбола в области и ориентировать своих воспитанников на то, чтобы они мечтали попасть в основную команду. Это привнесёт определённую силы в недра академии. Уже потом даст сильных футболистов, которые способны поднимать «Акрон» на более высокие места. Однако это длительный процесс. Благо, что сегодня руководство делает всё, чтобы терпеть, что очень важно. В наших академиях часто не любят терпеть и увольняют детского тренера, потому что команда якобы не выигрывает какие-то турниры. Увольнять нужно тогда, когда он не делает футболиста сильнее. Это то, что действительно важно. Мы должны за этим наблюдать, что и делают в академии «Акрона».

Поле академии «Акрона»

Фото: afbk.ru

— Из Тольятти сегодня переманивают футболистов в другие академии?
— Этот процесс существует и будет существовать, потому что рыночные отношения в российском футболе среди разных субъектов (агенты, родители, футболисты), к сожалению, преобладают над здравым смыслом. Сильно мешает развитию то, что некоторые увозят ребёнка в раннем возрасте и обещают его родителям, что он их обогатит. Я часто слушаю родителей и диву даюсь, насколько им пудрят мозги разные субъекты футбола. Не хочу говорить об агентах. Это тоже субъекты футбола, которых мы должны уважать. Но не все агенты проникаются футболом на том или ином этапе развития игрока. У каждого этапа своя особенность. Когда ты не учитываешь эти особенности и в пубертатный период перевозишь футболиста в другой регион, со временем с ним случаются какие-то проблемы. Ты не обращаешь внимание на биологические моменты, которые происходят внутри человека, и на то, как он реагируют, когда находится вдали от близких. Агент об этом не думает, забирая ребёнка. На этапе 12-16 лет случаются основные проблемы с точки зрения дальнейших перспектив. За этим нужно следить.

Да, такие моменты случаются и у нас. Я слышу от тренеров и руководителей академий, что каких-то футболистов пытаются переманить. Это плачевная ситуация. Ещё хуже, когда сами родители готовы отправить своего ребёнка воспитываться в неестественной среде.

— Что вы имеете в виду?
— Все мы выросли со своими близкими и родными в собственном дворе. Мы там становились лучше и сильнее. А сейчас отправляем ребёнка куда-то, и ему нужно время привыкнуть к быту и устоям. А это ещё и казарменные условия. Это вообще катастрофа, когда идёшь строем какой-то период своей жизни и даже не можешь спокойно выйти на улицу с кем-то поругаться. Ты постоянно находишься в одной и той же среде. Это ненормально. А зачастую ещё и приходится учиться в классе только с одними пацанами. Это тоже не хорошо. Но академия «Акрона» этим и отличается — у нас вместе учатся и мальчики, и девочки. Понятное дело, что Россия — большая страна, и в силу специфики приходится устраивать лагеря. Однако сегодня в академии «Акрона» создаются условия, приближённые к семейным. Воспитатели создают эту атмосферу, дети и даже родители могут приехать и быть рядом. Этому больше нужно уделять внимание. Тогда будет полноценный спортсмен, который вырос по правильным жизненным принципам.

— На что способен претендовать нынешний состав «Акрона»?
— Мы хотим быть выше, чем в прошлом сезоне. Для этого нам нужно хорошо вооружиться. Сейчас как раз тот этап, чтобы это вооружение в виде футболистов появлялось. Мы очень ждём усиление. Если спросить любого тренера России, каждый скажет, что ему нужно усиление. Другое дело – в какой мере. Мера сегодня для нас достаточно серьёзна. К 12 сентября она должна быть удовлетворена на 100%. Как сказал генеральный директор, эта мера составляет около пяти позиций.

— На Transfermarkt «Акрон» занимает третье с конца место по стоимости состава. Адекватная оценка?
— Честно вам скажу, я плохо разбираюсь в Transfermarkt и оценках футболистов. Я не такой правильный современный тренер, потому что не обращаю внимание на стоимость футболистов и их зарплатную ведомость. Меня это вообще не волнует. Возможно, это отчасти неправильно. Я подумаю об этом и, может быть, перестроюсь, а может быть — нет. Но то, о чём вы говорите, показывает, что нам есть к чему стремиться.

— Выход 18-летних ребят в старте в большей степени говорит об их прогрессе или о том, что не хватает других опций?
— У монеты есть две стороны, и обе нам нравятся. Одна сторона, которая материализует твои возможности, то есть цена монеты. А другая сторона — какой-то символ. Хотелось бы, чтобы обе стороны блестели. Одна сторона — возможность приобрести футболистов, а другая — наша молодость и перспектива, которые позволяют ещё дороже сделать эту монету. Хотелось бы, чтобы у нас были конкурентоспособные по меркам лиги футболисты, а рядом с ними росли молодые игроки и блистали звёздочки. Футбол в Осетии на протяжении многих лет показывал, какие выдающиеся футболисты там есть и в какой среде они росли. Рядом с этими игроками были очень сильные российские и иностранные футболисты. В «золотой» «Алании» 1995 года были собраны представители 11 национальностей! Рядом с Тетрадзе, Касымовым, Канищевым, Кавелашвили быстрее росли местные: Яновский, Пагаев, Корниенко, Сикоев, Боциев. Вот что нужно для развития. Те же Аршавин, Кержаков в «Зените» росли со старшими футболистами, игравшими на очень высоком уровне. Хочется, чтобы и мои молодые игроки тянулись к мастерам. Если они будут вариться в собственном соку, всё перемешается и забродит.

— Вы допускаете, что руководители не так активны на трансферном рынке, потому что не хотят переплачивать за футболистов и ждут закрытия рынков в других странах?
— С точки зрения стратегии не обсуждал и не слышал такого от руководителей. Мне кажется, это слишком рискованно. От начала чемпионата до конца трансферного окна — достаточно большой период, за который можно потерять много очков. Да, самое безболезненное сегодня — это потерять тренера, потому что его уволят. Это нормально. Кто меня будет спрашивать: «Где твои футболисты?» Журналисты просто напишут, что я плохой тренер, и никто не будет до конца разбираться в ситуации. Я не беру только свой клуб, а говорю в целом. Назначают другого тренера, и это снова новый этап, где будут свои сложности. Лучше не заходить в эти сложности. Я убеждён, что руководство «Акрона» делает всё зависящее, чтобы футболисты попадали в команду. По крайней мере, мы это обсуждаем.

Другое дело, почему этого не происходит? Переговорный процесс и ментальное влияние. Всё время есть какие-то обсуждения, неопытность агентов или боязнь. Есть много нюансов, которые мне не очень известны. Меня это не волнует. Мне нужен футболист, но мне неинтересно, по каким причинам он ко мне не попал. Если мне говорят, что нет – хорошо. В этой ситуации я терплю, жду и надеюсь, что всё будет нормально.

— Тяжело пригласить футболиста из-за границы в неизвестный им российский город и молодой клуб?
— Для всех российских клубов сейчас это сложно и становится дороже. Чтобы футболист пришёл, ему должно что-то понравиться. А в нынешней ситуации ему могут понравиться только цифры. Таких цифр может не хватить для определённых футболистов. Я предполагаю, что российский клуб из топ-5 при рыночной стоимости футболиста 10 рублей может предложить 12. Нам же в этой ситуации правильнее будет сбивать эту сумму, чтобы быть готовыми к тратам. Это частный футбольный клуб, поэтому есть сложности. Мы же в основном видим этих футболистов в объективе телевизора. Я могу оценивать игрока, когда чётко выстроен селекционный процесс, и там получают информацию относительно тех позиций, которые нам нужно усилить. Они получают список футболистов, анализируют и потом передают тренерскому штабу. А тренерский штаб видит их только в объективе телевизора, и чаще всего это не техническая запись, где ты не увидишь, как он открывается и действует без мяча, что очень важно. Для меня лично самая сложная работа — определить футболиста. В этой ситуации нам хочется максимально знать об этом игроке. Мы же, как правило, смотрим не тех футболистов, которые широко известны всей Европе и Азии. В этот момент нужно очень внимательно отсматривать каждого игрока, а на это уходит очень много времени и бессонных ночей. Когда ты смотришь за футболистом и в какой-то момент он становится недоступным, это как в ситуации, когда ты много атаковал, но в конце матча счёт 0:0. Что-то не срослось, не всегда всё зависит от нас.

Олег Лысенко, Заур Тедеев и Владислав Круглов в редакции «Чемпионата»

Фото: Александр Сафонов, «Чемпионат»

— То, что «Акрон» — частный клуб, может сработать в плюс? Мы видим, какие возникают проблемы с платежами у российских госкорпораций.
— Я не специалист в этой сфере, однако мне кажется, что банковские операции для всех едины. Если из российского банка перечисляются деньги в зарубежный банк, точно возникнет проблема. Но как-то же выходят из положения. Тут нет прямой зависимости, госкорпорация это или частный клуб. Во всяком случае это тоже вызывает определённые сложности, которые сегодня нам мешают как можно скорее взять игроков. Мы не опускаем руки, и каждый разговор с руководством вселяет дополнительную уверенность. Они нам очень нужны. Моя интуиция подсказывала, что август 2025-го будет самым сложным для «Акрона» за всё время существования команды при нас. Мы понимали, что пойдут игры через два дня на третий и через три на четвёртый. Только недавно к нам прилетели футболисты из «Акрона-2», чтобы заполнить заявку на матч Кубка России с «Локомотивом». Мы понимаем, что у нас всего 19 футболистов, из которых пятеро — совершенно молодые. Есть травмированные: Беншимол, Хосонов. Травмы — это часть футбола. Спрогнозировать какие-то нюансы очень сложно, однако мы предвидели, что к середине августа начнутся некоторые сложности. Одни и те же футболисты получают слишком большую нагрузку, отсюда и потеря очков. Всё взаимосвязано. Главное — перетерпеть этот момент.

— Такое количество молодёжи сыграет положительную роль при ужесточении лимита на легионеров?
— Мне кажется, что этот лимит примут. Но почему до сих пор нет решения? Почему нельзя сказать? Если вынесли этот вопрос на обсуждение, решите как можно скорее и дайте нам понимание, что в следующем сезоне будет вот так. Это же определённые финансовые траты. Скажите в это трансферное окно, чтобы мы сумели переориентироваться с точки зрения направления трансферов. Это больше касается команд, которые наполняют чемпионат, чтобы он существовал. Мы сегодня говорим, что в РПЛ должно быть 18 клубов, и я это поддерживаю. Это увеличит количество матчей и даст возможность болельщику чаще находиться на стадионе. В то же время такими действиями, когда мы долго замалчиваем, клубы-середняки и ниже сильно страдают, ведь у нас ограниченные возможности. Если нам скажут, что будет так, мы перестанем идти за более дорогими футболистами за рубеж и чаще будем заглядывать в регионы, хотя наши игроки бывают даже дороже иностранных. Будем агрессивнее искать футболистов в академии, больше смотреть на Первую лигу и на другие академии. Но мы сейчас не знаем, что дальше будет. Поэтому дорожим всеми футболистами, которые сейчас у нас есть.

Я противник передачи футболистов из структуры клуба до 21 года в аренду. Сколько на моей памяти игроков из клубной системы было передано в какую-то команду из ФНЛ или ПФЛ, не помню ни одного успешного случая, чтобы футболист вернулся, прибавив. Зачастую получается наоборот.

— А где же им всем практику получать?
— Я всегда за то, чтобы в структуре клуба были команды, которые дадут возможность игроку развиваться до 21 года. У меня есть хороший пример: Грибов поехал в аренду в «Сокол». Его в одном из матчей поменяли на 25-й минуте не по травме. Что происходит в этот момент? На 25-й минуте поменяли молодого футболиста, которого я отдал в аренду для того, чтобы он играл. Если таких эпизодов будет два-три, футболист приедет обратно в клуб психологически никаким. Но в то же время я могу понять тренера «Сокола». Если его что-то не устраивает в отношении того или иного футболиста, он его поменяет, ведь ему нужно давать результат. А в нашей структуре мы понимаем, что перетерпим маленькие издержки развития того или иного игрока внутри клуба, потому что это наш футболист. Самое главное — организовать хороший тренировочный процесс, который при переходе на высокий уровень позволит играть на том же уровне технически и тактически. Всё остальное добавим и дадим возможность ему развиваться. Конечно, есть частые случаи, когда игрок перерос вторую команду, но не дотягивает до первой, потому что там есть сильный игрок на позиции. Однако мы знаем, что он пойдёт в ФНЛ и точно будет играть. Такого футболиста я готов отдать в аренду, понимая, кто будет тренером.

Агенты в таких случаях что часто делают? Они видят, что футболист не попадает основу юношеской или молодёжной команды, и их начинает это злить, ведь до этого он постоянно играл. В этот момент агент думает, что нужно вести и развивать в другом клубе, дёргая пацанёнка. Этот пацанёнок начинает приходить к тренеру и задавать лишние вопросы: «Почему я не играю?» Это неправильно. Я лично рекомендую руководству клуба до последнего никого не отпускать. Я готов терпеть, разговаривать и учить каждого игрока уму-разуму, чтобы он максимально реализовывался в нашем клубе. Сегодня в молодёжной команде и «Акроне-2» работают специалисты, которые такого же мнения. Для меня лично это очень важно.

— Но вы же понимаете: чем больше переходов и аренд, тем больше агентские вознаграждения.
— Эта сторона медали мне не очень известна, так как к агентам отношусь прежде всего как к людям. В моей жизни есть агенты, которых я высоко ценю и уважаю. Это и Алан Агузаров, и Марат Хинчагов, и Клюев Саша, с которым я с детства играл в сборной России. Я уверен, что никто из этих людей не захочет заработать на мне какую-то комиссию и только ради этого со мной общается. Это 100%! И я тоже дорожу нашей дружбой. Без Алана вообще не делаю ни шага в подписании каких-либо документов. Он истинный профессионал в этом деле и с величайшим уважением относится ко мне. Наши семьи, наши старшие друг друга знают — в Осетии это очень важно. С теми людьми, которые умеют работать на этом поприще и действуют во благо футболиста, я готов общаться и помогать им. Но если человек просто выдёргивает игрока, чтобы заработать, с таким я, скорее всего, разговаривать не стану.

— В это «окно» к вам пришёл Константин Марадишвили. Вас не смутила история его травм и есть ли надежда, что он вернётся на свой лучший уровень?
— По каждому футболисту возникают какие-то сложности. Особенно это касается российских игроков, потому что вклад в их здоровье с раннего детства часто бывает непозитивным, а иногда даже убийственным.

— Расшифруете?
— Вы не задумывались, почему в России очень мало кто доигрывает до возраста Дзюбы? Чаще всего в 30-32 года у нас футболист уже на закате карьеры, и многие из них перестают играть. Тогда как в Европе чаще всего играют до 40 лет. До 35 — это нормально. А у нас организм изнашивается уже в детстве. Я знаю массу талантливых мальчишек из Осетии, которые не доиграли даже до 30. Их рано забирали из дома, они были в своих академиях ведущими исполнителями и играли без замен. В итоге к 18-19 годам у них износ коленей, суставов, спины был как у 28-29-летних. Сколько такому футболисту ещё дано времени? Пускай пять-семь лет. Поэтому в данном возрастном промежутке мы видим колоссальное количество травм. Из-за этого многие ребята, играющие на высоком уровне, рано заканчивают. Мне кажется, эта проблема лежит опять-таки в основании детско-юношеского футбола. Мы снова идём за результатом. Когда 12-летними детьми играем «семёрками», мы не меняем весь состав через 15 минут матча. Нет, мы чаще всего 30 минут проводим одной «семёркой» и потом делаем одну-две замены. И так на протяжении целого сезона — одни вообще не получают шанса выйти на поле (как правило, рождённые во втором полугодии), а другие играют на износ. И так происходит по всей России. Это катастрофа. Вот за этим нужно строго следить.

— Кому и каким образом?
— Например, советская система подразумевала одинаковые требования к подготовке юных футболистов как таковой. Любой тренер понимал, что нужно делать в понедельник, во вторник и как строить игру. У меня была очень сильная детская команда, где играли Кусов, Мандрыкин, Сакиев, Карсанов. Все они в итоге попали в Премьер-Лигу, кто-то даже стал чемпионом России, а Мандрыкин — обладателем Кубка УЕФА. В то время нам давали возможность именно развиваться, а не загоняли. Но даже мы при переходе из советской системы в российскую уже испытывали эти сложности. Предыдущему поколению повезло намного больше. Давайте вспомним, сколько футболистов из Советского Союза уезжали за рубеж и там становились ведущими игроками в лучших клубах. Заваров и Алейников выступали в «Ювентусе», Шалимов — в «Интере». Под Канчельскисом, как недавно Радимов шутил, сидел Бекхэм в «Манчестер Юнайтед». Тот же Карпин, Мостовой. Они вырастали в советской системе и были лучшими в Европе. В российской реальности таких примеров очень мало. Проблема идёт из недр детского футбола.

«Дзюба встретил как родного». Марадишвили вернулся на поле после чёрной полосы

— Тот же Марадишвили в интервью «Чемпионату» удивлялся, как радушно вы его встретили и сколько внимания уделили индивидуальным беседам. Вы всех новичков так принимаете?
— Речь не о новичках — о футболистах. Футболист — это достояние тренера. Вот сегодня у меня есть определённые игроки, и они для меня самые лучшие. Появится новый человек — он тоже будет для меня лучшим. Футболистов нужно уважать. Жизнь в полётах, дефицит общения с родными и близкими, дисбаланс внутри семьи — всё это накладывает отпечаток и на характеры игроков. Поэтому не уважать их мы, тренеры, не можем. Я считаю, что к каждому футболисту нужно найти подход и необходимо верить в него до самого последнего момента. Да, они часто разочаровывают своим отношением, поведением — всякое случается в жизни. Но ты как тренер должен обладать определёнными педагогическими знаниями. Советский преподаватель отличался терпением. Что-то творит мальчишка в классе — сделает замечание. Правильное, великодушное, благородное. А сегодня иногда молодые преподаватели впадают сразу в истерику. Мы не должны такого допускать, если футболист что-то делает не так. Спортсмен имеет право на ошибку. Для меня важно изучить игрока. А сделать это я смогу только тогда, когда буду с ним близок в плане контакта, отношений. А если буду от него отдаляться, как помогу тому же Марадишвили? Ему нужно помочь! Все знают, что Марадишвили — безумно талантливый футболист, который был в ведущих командах страны. Не может футболист, который играл в ЦСКА, «Локомотиве», в один момент вдруг стать плохим. Просто что-то пошло не так, травмы участились. Если бы ему было 30 лет, возможно, я задумался бы, стоит ли Костю звать в команду. Но парень 2000 года рождения, впереди минимум пять-семь лет стабильной карьеры. И я как человек и тренер должен в этом принимать участие. Неважно, какое место я с ним займу. Важно, что я как тренер должен сделать его сильнее. Вот тогда буду говорить, что похож на тренера. Помочь футболистам — моя основная роль. Для меня это естественно. Почему для Кости удивительно — я не знаю.

— Приглашение Марадишвили — реакция на травму Хосонова?
— Нет-нет, травма Хетага тут ни при чём. Мы ещё в феврале обговаривали, что команде для ротации необходимы три центральных полузащитника российского происхождения. Того же Галояна я знаю очень давно, он прошёл со мной многое и в «Алании», и в «Акроне». Но ему надо играть. Мы поговорили, и Артур ушёл в ту лигу, которая здесь и сейчас ему доступна (играет в «Торпедо». — Прим. «Чемпионата»). То же самое касается Москвичёва — он просто вернулся в ту команду, откуда приходил к нам в аренду. Естественно, мы должны на эти позиции взять определённых футболистов. Хосонов, Марадишвили — абсолютно логичный выбор. Почему сначала они пришли, а не крайние нападающие, которые нам даже больше нужны были? Да потому, что в России очень много центральных полузащитников.

— Травма Хосонова для вас стала ударом?
— Любая травма любого футболиста для меня определённая трагедия на каком-то отрезке. Тот же Хетаг зашёл в нашу команду, даже не открывая дверь. Сразу влился в коллектив. Благо есть Артём Дзюба, Васютин, Гудиев, Костя Савичев — те люди, которые создают внутри команды атмосферу. Этот пацан сразу стал частью этой атмосферы. Может быть, скажу громко, атмосфера — это то, что сегодня отличает «Акрон» в России. У нас она особенная. Не так: я тренер — и всё. Я абсолютно спокойно и на равных могу общаться со всеми футболистами, шутить — это нормально. Мы можем честно сказать друг другу всё, что думаем, но это всегда остаётся внутри раздевалки. Я никогда в жизни себе не позволю оскорбить футболиста. Ни при каких обстоятельствах! Могу указать человеку на ошибки и дать возможность высказаться. Потому что, ещё раз повторюсь, для меня каждый футболист — это личность, и относиться к ней надо с величайшим уважением. Не только тренерам, но и любому сотруднику в клубе. Потому что если не будет этих футболистов, не будет и клуба, команды. А мне как тренеру нужно создать для игроков качественный тренировочный процесс. Иначе у того же Дзюбы могут сразу возникнуть вопросы: а зачем нам это, зачем то? И ты как тренер обязан дать понимание, что ты хочешь. Для этого нужно следить за собой всегда и везде.

— С легендой «Акрона» Волковым тяжело расставались?
— Как с личностью, конечно, да. Как с вратарём — чуть легче, потому что был Васютин, пригласили Гудиева. Мы внимательно изучили статистику Виталия, в частности — процент ошибок, увидели его своими глазами и приняли решение. Я очень уважаю Сергея в плане его личностных качеств. Для сегодняшнего статуса клуба, который ещё не стал чемпионом России, он, безусловно, легенда. Чисто по-человечески мне жаль, что пришлось расстаться. Однако с точки зрения интересов футболиста, клуба и команды это решение, на мой взгляд, своевременно и понятно.

— С владельцем клуба Павлом Морозовым у вас тесный контакт?
— С ним очень приятно общаться, особенно на тему академии. Всегда его благодарю за внимание к детско-юношескому футболу. Без всякой лести скажу: для меня это очень важно. Я сам как тренер воспитывался в этой среде и прошёл там все стадии развития. На этой почве у нас с Павлом Анатольевичем нормальный контакт. Но я считаю, что между владельцем клуба, генеральным директором и главным тренером не должно быть супертесных, тем более — панибратских отношений. Мне такое точно не понравится. Такая же ситуация, кстати, была и в «Ростове». Я по сей день с большущим уважением отношусь к Арташесу Владимировичу [Арутюнянцу], который тоже огромное внимание уделяет развитию детско-юношеского футбола. С ним тоже было приятно общаться на тему перспектив. Мне в этом плане в жизни очень повезло.

Павел Морозов и его сын Мирон

Фото: ФК «Акрон»

— Но это не случай Сергея Галицкого, который может зарубиться с футболистами насчёт пенальти или розыгрыша мяча от ворот?
— Насчёт пенальти мы с Павлом Анатольевичем ещё не общались (улыбается). Если надо, пообщаюсь с удовольствием — всегда готов. Любой человек из руководства клуба всегда может задать мне какой угодно вопрос. Лишь бы я сам знал на него ответ. Хуже, когда владельцу задают вопросы извне и сами же начинают рассуждать: «А почему не вышел в составе Петров? Явная ошибка тренера». И какой-нибудь руководитель сразу делает выводы. А можно спросить у тренера, и тот всегда объяснит. Ни одно решение до матча ничего не гарантирует. Но ты же не будешь сам себе в ноги стрелять! Любое решение всегда принимается на основе чего-то. И вот про это «что-то» лучше спросить напрямую. Я — за такие отношения. Спроси — честно отвечу. Слава богу, у нас пока таких моментов не возникает. Однако если вдруг появятся вопросы — наши двери открыты. Всегда можно прийти и понаблюдать за тренировочным процессом. Я готов не только объяснить, но и показать, почему не играет тот или иной футболист. Может, игрок выпал из обоймы по определённым нюансам, которые не стоит раскрывать везде, но можно обсудить в своём кругу. Однако это всё должно быть лаконично, конкретно и понятно, без каких-то близких отношений.

— У «Акрона» есть глобальная спортивная цель — выиграть кубок, медаль?
— Владелец клуба неоднократно заявлял, что ему этого хотелось бы в среднесрочной или долгосрочной перспективе. Но футбол — сложный вид спорта. Чтобы стать чемпионом, нужно создать чемпионский фундамент. А это, как правило, долгая, кропотливая, тяжёлая работа. Когда мой родной клуб становился чемпионом, этот фундамент закладывался с 1970-го по 1995-й. Это и первый дивизион, и строительство базы, стадиона, и улучшение финансовых условий для футболистов. А параллельно — работа с детско-юношеской школой. Пока у тебя нет базы, стадиона, говорить о самых высоких целях объективно сложно. Однако я прекрасно понимаю стремление руководства к ним. Не знаю, удастся ли мне до этой поры доработать, потому что мы, тренеры, всегда временные люди. Но в том, что мой тренерский штаб к этому стремится, нет никаких сомнений. Мы в этом плане перед Господом честны. Как бы ни закончился этот этап, могу уже сегодня с уверенностью сказать, что мы проделали очень хорошую работу внутри команды. Для меня очень важно, чтобы об этом в первую очередь знали и это видели наши болельщики. По отношению к ним только респект и уважение. Тренер должен создавать определённые условия для роста клуба. А сделать это можно только при честном отношении к своей профессии. В этой связи я спокоен, в том числе за своих помощников. Надеюсь, это [большой успех] случится. Когда — сказать сложно. Но для этого нужно постепенно всё выстраивать.

Дзюба

— Артём Дзюба — легенда российского футбола и человек, к которому не каждый тренер найдёт подход. Как вы его нашли?
— Думаю, на этот вопрос очень легко ответить. И так же просто реализовать [подход]. Артём Дзюба — легенда нашего футбола. Сегодня таких легенд в РПЛ две — Акинфеев и он. Других нет. То, чего добились Артём и Игорь, из действующих футболистов не добился никто. Спорить с Дзюбой о том, как надо играть в футбол, и что-то навязывать — абсолютно бессмысленно. Он всё выучил уже в этой жизни, прошёл через всё, выиграл всё. Мне как тренеру остаётся только физически его держать в тонусе. Это вопрос моего образования, умений. Здесь не прокатит вариант: «Слышь, а мне вот, когда я был футболистом, это помогало». Или: «Делай так, как я сказал». Нет, здесь надо просто рационально и чётко изучить тело человека, понять, что ему надо, и, самое главное, учитывать его привычки, а не свои личные амбиции ставить во главу угла. Этому меня научил ещё Валерий Георгиевич Газзаев, который к своим футболистам относился как к самым родным людям. Этому же учили Белявский и Юревич — люди, которые прошли всё в футболе как тренеры и педагоги. Мои отношения с Дзюбой — это не просто отношения тренера с футболистом. Я знаю цену этому футболисту. И здесь очень важно понять, что в какой-то момент надо его услышать. И в нужный момент сказать именно то, что до него дойдёт, а не постоянно настаивать на каких-то своих моментах. Я сегодня с ним на одном уровне с точки зрения контакта. Не стараюсь выглядеть главнее. Главное действующее лицо — это всё равно футболист. Это первое. Второй момент — элементарная духовность. Мы христиане, верующие люди. Для Артёма вера и уважение к старшим являются основополагающими вещами. Для меня это самое важное в жизни. Моих старших знает вся Осетия. Когда выхожу из дома, вспоминаю, кем был мой дед. А приходя домой, вспоминаю, что могло унизить достоинство моих старших. Сам для себя делаю определённые выводы и стараюсь больше этих ошибок не повторять. Такое же отношение и у Артёма. Плюс сегодня Дзюба очень популярный человек. Его часто провоцируют, задают неправильные вопросы. Он иногда в пылу эмоций может что-то сказать. Но даже здесь мы должны понимать: то, что Артём сделал для футбола в России, пока не сделал больше никто. Это же видно даже по его статистическим данным: он лучший бомбардир сборной и всего российского футбола. Я не уверен, что кто-нибудь когда-нибудь побьёт эти рекорды. А может, это случится лет через 50. Кто там ближайший?

— Из действующих — никого.
— Поэтому мы должны понимать: он достояние нашего футбола и нашего государства.

— Можете иной раз посоветоваться с ним по составу или тактике?
— Честно вам скажу — никогда такого не было. Артём очень мудрый человек. Я могу с ним обсудить какие-то игровые моменты или взаимодействия с определёнными футболистами. Я то же самое могу обсудить и с любым другим игроком. Но если Артём выскажет своё мнение относительно состава, я 100% к нему прислушаюсь. Так же, как и к мнению Гудиева или Васютина. Понятно, что вес этих мнений может быть разным, однако это не значит, что мнение Дзюбы намного важнее мнений остальных. И сам Артём это прекрасно понимает. Вы обратите внимание, с кем дружит Дзюба. Да со всеми! Это говорит о том, что он в любой ситуации способен быть на уровне, которого та требует. Это же супер, здорово! За это огромная благодарность его папе с мамой. Он воспитывался в простой среде. Смотрю на его родителей, детей, супругу — я всё это изучаю. Простейшие люди — это же супер! Человек, зная себе цену, понимая, что он велик, ведёт себя абсолютно доступно. Каждому, кто смеет критиковать Дзюбу, я бы советовал разок проехать с ним от одного аэропорта до другого и до отеля. И посмотреть, сколько людей к нему подходит. Я ни разу не видел, чтобы Дзюба фотографировался без улыбки! Это о чём говорит? О том, что человек отдаёт себя людям. А журналисты, другие субъекты футбола, не зная Артёма, начинают его критиковать. Когда он что-то говорит, то говорит от сердца. Он никогда не врёт. И вот это люди должны знать и понимать, а не искать возможность его где-то уколоть. Смысла нет.

Артём Дзюба, Игорь Акинфеев и Игорь Дивеев, «Акрон» — ЦСКА

Фото: ПФК ЦСКА

— Среди пока непокорённых Дзюбой бомбардирских рекордов остаётся Кубок России. Эта цель его не воодушевляет или он просто не может уже проводить два матча в неделю?
— Не то что не может — я просто боюсь за него. Дзюба всегда рвётся играть в футбол. Но я ему говорю одну простую вещь: нагрузку в процессе игры контролировать намного сложнее, чем на тренировке. На занятии я могу остановить его и сказать: «Уходи». Или вообще не позвать на тренировку, сказать: «Отдохни». А во время матча, когда вовлечённость в результат является основополагающей, за этими процессами следить практически невозможно. Поэтому я говорю: там, где есть шанс отойти в сторону — отходи. И он прислушивается, отходит. Мы должны понимать: ему 37 лет. Уровень МПК (максимального потребления кислорода) падает, аэробные способности снижаются. Каким бы выдающимся гладиатором Дзюба ни был, с возрастом все эти показатели опускаются. Пока Артём уделяет очень много внимания своим силовым способностям. В футболе сила преобладает. Он восстанавливает эту силу после каждой тренировки. Да, ему для этого нужно побольше времени. Плюс он проводит много нудной, кропотливой кардиоработы в зале и следит за питанием. У него есть свои привычки в быту, восстановлении. Но если я сегодня их его лишу — начнутся проблемы в голове. Приказывать и требовать — бессмысленно. Этот человек прошёл всё. Тем не менее мы очень много общаемся.

— Допускаете, что этот сезон может стать последним для него? Может быть, есть уже какие-то предварительные договорённости?
— Артём этот ответ сам для себя ещё не знает. Единственное, чего я хочу – чтобы он закончил с футболом абсолютно здоровым человеком. А это будет во многом зависеть от его настроения. Центральная нервная система даёт сбои тогда, когда настроение ухудшается. А если она дала сбой, это точно скажется на здоровье в плане мышечных повреждений. Есть такое понятие как гомеостаз — защитные функции внутри головного мозга. И вот эти дурные мысли, которые лезут в голову, должно что-то отторгать. Вот этот уровень иммунитета головного мозга у Артёма очень высокий. Я другого такого футболиста не видел. Его с толку сбить очень сложно. Но если вдруг в определённый момент у него начнёт накапливаться психоэмоциональная усталость, эти функции могут снижаться. Поэтому Артёму нужно больше концентрироваться на позитиве — и я, и он это понимаем. Однако когда Дзюба всё-таки решит закончить, я первым посоветую ему идти работать тренером. Именно тренером, который всё должен пройти, изучить для себя детско-юношеский футбол. Менталитет, харизма, умение общаться с людьми, достаточная жёсткость — всё в нём есть. Самое главное — научиться изучать футболиста изнутри. И пробовать. А это практика — теория — практика, а не теория — практика — теория. Надо начать работать, шишек набить и двигаться вперёд. Я ему этого искренне желаю. Даже поделился своими соображениями на этот счёт с отцом Артёма.

Артём Дзюба и Заур Тедеев

Фото: ФК «Акрон»

Благословение Карпина. Стычка с Талалаевым. Клоунада в Сочи

— У вас есть друзья среди коллег? И с кем самые принципиальные зарубы?
— Везде хочется принципиальности, хочется зарубаться. И в то же время со всеми коллегами стремишься общаться, дружить, понимать. Все мы делаем одно дело. В какой-то момент успешны, в какой-то — неуспешны. Я, допустим, с большущим уважением отношусь к Сторожуку и знаю его как очень сильного специалиста. Но иногда такое случается. Мне даже тяжело ему набрать, потому что знаю, что для него самого произошедшее (отставка из «Ахмата». – Прим. «Чемпионата») — неожиданность. Однако я желаю Александру только успехов и удачи. Такое может произойти с абсолютно любым тренером. Это не говорит о силе и способностях специалиста. Может, ты просто зашёл не в ту дверь, и нужно было зайти в другую. Считаю, что между тренерами должны сохраняться нормальные, уважительные отношения. Во всяком случае я лично к этому стремлюсь.

— Ситуация с Талалаевым — чисто эмоции?
— Я услышал то, что нельзя было говорить. Наверное, я как младший в той ситуации должен был быть терпеливее. Возможно, сжать кулаки и промолчать. Но я не смог, потому что это касалось личных моментов. Мне, правда, сразу прислали видео, где он публично извинился. Для меня это было важно. Я посчитал нужным сразу на это ответить. Дозвониться на следующий день не получилось, но я отправил голосовое сообщение. И он мне тут же ответил. Если какой-то конфликт и был, то он исчерпан.

«Приношу извинения. Наверное, это можно понять». Талалаев закусился с Тедеевым после Кубка

— Две победы над Семаком в прошлом году — предмет особой гордости?
— Над Семаком — нет, над «Зенитом» — да (улыбается).

— Против Карпина у вас вообще 100-процентный результат: один матч — одна победа.
— К Валерию Георгиевичу с большим уважением отношусь. На определённом этапе мы вместе работали: я с молодёжного направления подпитывал его команду футболистами, которые ему нравились. Для меня большая гордость видеть, что игроки прибавляют и дают энергию основе. Когда президент «Ростова» предложил мне возглавить первую команду, я ответил: «Нет, пока с Валерием Георгиевичем не пообщаюсь на эту тему, не могу принять такое решение».

— Пообщались?
— Да, мы в тот же день поехали к нему домой. Сели, обсудили ситуацию. Я ведь даже необходимой лицензии ещё тогда не получил в связи с ковидом. И только после того разговора принял решение. Георгич мне сказал: «Надо идти».

— Благословил.
— Можно и так сказать. К нему как к старшему товарищу отношусь с большим уважением.

Валерий Карпин в «Ростове», 2020 год

Фото: Артём Гусев, «Чемпионат»

— Вы не раз вспоминали аномальный матч в Сочи и 1:10 с юношами «Ростова». Это до сих пор личная боль?
— Наверное, какая-то национальная особенность скорее не даёт покоя. Было неприятно в тот день. За моей спиной были мальчишки, у которых впоследствии не состоялась карьера в Премьер-Лиге. И единственный матч в РПЛ ими был проигран со счётом 1:10. Очень надеюсь, что, когда подрастут и станут большими, мудрыми людьми, они будут рассказывать эту историю младшим с долей иронии. Это на самом деле было смешно. Полная клоунада! Сегодня, став старше, могу только перед этими мальчишками извиниться — за испорченные души, как бы высокопарно это ни прозвучало. Они не должны были попадать в ту ситуацию. Руководство нашего клуба просто не смогло правильно отреагировать на неё. Перенесите этот матч — и всё было бы спокойно. Я знаю, где сейчас те ребята. Некоторые уже бросили футбол — не из-за этого, конечно, матча, так сложилось. Это ведь даже не молодёжная команда была. Мы заявляли доступных ребят из академии в течение ночи и утром в день матча вылетали. Президент клуба, дай Господь ему здоровья, видя моё состояние, сел в чартере рядом со мной и потом оказал поддержку. Не удивлюсь, если идея встретить потом команду у стадиона «Олимп» принадлежала ему же. Там собралось человек 100, не меньше. И в такой тяжелейший момент они выкрикивали моё имя и слова поддержки этим мальчикам. Он мне сказал потом: «Из-за этого ты и должен работать здесь». И эта фраза оказалась ключевой. Но затем я допустил ошибку, уйдя из «Ростова».

— Из «сочинского» состава только Комаров пробился на высокий уровень?
— Да, Комаров сегодня играет в основном составе «Ростова». И всё.

— Вы принципиально не приглашаете футболистов из «Ростова», из уважения к бывшему работодателю?
— Ни в коем случае. Был момент, когда мы очень хотели пригласить Азнаурова, достаточно хорошо мне известного. Наоборот, с удовольствием позвал бы нескольких парней из «Ростова». Я их очень хорошо знаю. Но тех, кого я хочу, не отдадут.

Игроки «Ростова» празднуют единственный гол в ворота «Сочи»

Фото: РИА Новости

— Мелёхин, Лангович, Щетинин — тоже ваши ученики? Довольны их прогрессом?
— Конечно, я за них очень рад, мы на связи. Мелёхин — это вообще уникальная история. Как-то уезжали на сборы двумя командами — я с молодёжной и коллега Калашников с юношеской. Илья Евгеньевич просил: «Ну не забирай ты сейчас Горелова, для меня это системный футболист» (он сейчас в «Черноморце» играет). И мы как тренеры друг друга поняли. Но у меня всего 19 игроков. Я Тупикову Антону Дмитриевичу [руководитель академии «Ростова»] говорю: «Мне бы ещё кого-то в середину». Он сразу отыскал Мелёхина в недрах какой-то неизвестной академии. В Новороссийск приехал парень — сразу обратил на себя внимание. В шлёпанцах зимой, свитер заправлен в джинсы. Я его как увидел, сразу подумал: ну это точно мой клиент. Мы его в тренировках посмотрели и поняли, что по своему уровню это не центральный полузащитник, который под нападающими бегал, а центральный защитник. Какое-то время Витя сопротивлялся, а уже вскоре играл в Премьер-Лиге. Здорово же!

Завет деда. Вера. Семья

— В вашей родной Осетии футбол совсем пришёл в упадок?
— Вы знаете, футбол в Осетии настолько силён, что там даже вопреки всегда будут игроки. Безумно богатая на таланты республика. Но потрясения с «Аланией» не могли пройти бесследно. Взлёт осетинского футбола сопровождала фанатичная отдача Валерия Георгиевича Газзаева. Золотые времена связаны только с ним. Я рос на тех примерах, попал в эту команду. Когда Газзаев пошёл покорять вершины Европы в другие амбициозные команды и добился всего в жизни, другого такого человека во Владикавказе не нашлось. Безусловно, это боль. А сейчас в Осетии и с вольной борьбой проблемы. Сейчас нужно задуматься, что в целом происходит со спортом в республике. Этому надо просто уделять внимание — и терпеть. А у нас всё время какие-то американские горки — постоянно какие-то катаклизмы. Вроде бы что-то постоянно меняем, но никуда не приходим. Это я испытал, когда вернулся из «Ростова». Нескольких месяцев мне хватило, чтобы понять, что вернулся не вовремя. Может, больше этого никогда и не случится, но тогда понял, что допустил ошибку. В Осетии и сегодня есть специалисты, которые могут изменить ситуацию. Посмотрите, как рискует Спартак Гогниев, вводя 16-17-летних мальчишек в состав «Алании». Я считаю, что это залог будущего футбола в республике. У меня даже нет сомнений, что кто-то из этих парней ещё заиграет в Премьер-Лиге.

— Ваш дедушка Павел Резоевич был большим человеком в Осетии. Вас в эту сторону, в политику, никогда не тянуло?
— Я своего дедушку считаю скорее общественным деятелем. Понятно, что он полжизни входил в парламент республики и был ключевым человеком осетинской политической элиты. По словам более молодых депутатов, его тяжёлый ум и авторитет играли ключевую роль при обсуждении самых непростых вопросов. Он многое делал для развития своего народа, но в то же время оставался очень простым человеком. Выходил из дома, шёл по улице и спрашивал у людей: «Как вы живёте?» Если видел, что что-то не так, сразу поднимал эти вопросы на планёрке. Это происходило и в Пригородном районе, самом тяжёлом во время осетино-ингушского конфликта. Дед был человеком очень мудрым и сильным. У нас была очень прочная связь. Я многому у него научился, и прежде всего отношениям с людьми. Для меня это очень важно. Но меня в сторону политики не тянуло. Отец с детства приобщил к футболу, и я просто влюбился в это действо.

Заур Тедеев

Фото: ФК «Акрон»

— Какой дедушкин совет с вами по жизни?
— Он мне всегда говорил: «Ты должен быть там, где полезен обществу». Если я иду куда-то работать, мне важно понимать, чего там могу добиться. Я и в «Акрон» шёл, чтобы принести частичку пользы молодому клубу. Так же рассуждал, возвращаясь в «Аланию». Думал, что помогу команде, академии. Об этом и договаривались, подписывая контракт на три года. Однако потом что-то пошло не так. Я бы просто не отдал Хубулова, Кобесова и Гурциева, на тот момент ведущих игроков, если бы знал, что здесь и сейчас стоит задача побороться за РПЛ. Это же просто глупо. Но мы их отпустили. Договорились сначала всё выстроить в клубе, а потом идти наверх. Однако вместо этого начали заниматься чем-то другим и просто перестали друг друга понимать. В «Ростове» осознавал чётко, где я и зачем. Недавно в Самаре был случай. Захожу в раздевалку, а на столе большой плакат — благодарность от болельщиков «Ростова». До сих пор не знаю, откуда он взялся, но я был впечатлён и удивлён. Для меня вот это важно. Я и сейчас общаюсь с некоторыми. Их тоже очень уважаю.

— Когда и как вы пришли к вере?
— Сравнительно недавно отмечали 1100 лет крещения Алании. Так сложилось, что осетины, аланы приняли христианство на 72 года раньше Руси. Это наша вера и какая-то предрасположенность. Плюс в моей семье всегда были высоконравственные отношения, направленные на взаимодействия друг с другом. А помогать близким — веление Господа в первую очередь. Я молюсь — за своих футболистов, за своих старших, младших. За страну. Мне так легче. В храме я себя успокаиваю. Это придаёт мне сил. Почему так сложилось, сказать сложно. Но стараюсь там бывать хотя бы раз в неделю.

— О семье вы вроде бы тоже раньше не рассказывали.
— В Осетии не особо принято много говорить о семейных отношениях. Благо у меня хорошая семья. Отец, мать, слава богу, живы. Я им безумно благодарен за всё, что они сделали для меня. У меня трое детей, супруга. Жене тоже признателен. Было время, когда у меня был футбол, но он ничего моей семье не приносил. Всё это вытерпеть было довольно сложно. Мудрость женщины тоже очень важна. А она воспитала троих детей. Они сегодня полезны обществу, ведут себя достойно, и я это вижу. Их не заботит то, что отца показывают по телевизору. Они живут обычной, нормальной жизнью, так же, как и я в своё время жил. Я этим очень горжусь и всегда им желаю не считать себя лучше других и быть со всеми наравне. И если есть возможность — помогать другим. Если Господь им это даст, буду очень счастливым отцом.

— В футбол никто не играет?
— Старший сын пытался, и мой папа этого очень хотел. А я ещё был слишком молодым, пацаном-отцом. В 22 года родилась двойня, мальчик с девочкой. И мой сын Алан пробовал играть. Я пару раз увидел, как он пешком по полю ходит, и понял для себя: не нужно. Им с сестрой по 22 года, учатся в Москве. Ещё есть маленький, 2013 года. Но и он не по футболу. Если бы у всех именитых футболистов дети становились игроками, фамилии в футболе не менялись бы. На генетическом уровне это, наверное, больше от матери передаётся.

Заур Тедеев

Фото: Александр Сафонов, «Чемпионат»

— Неожиданно.
— Да-да, я за этим внимательно слежу. Как показывает практика, если мама занималась спортом, вероятность предрасположенности мальчика к спорту повышается. Таких примеров много. Есть видео, где мама Алана Дзагоева ловко жонглирует мячом, и у него эта предрасположенность ярко проявилась. У Сослана Джанаева, моего троюродного брата, мама занималась спортом, а отец, царство небесное, был великим танцором. Бабушка с дедушкой — тоже спортсмены, поэтому у него и шансов пойти другим путём не было. Один мудрец сказал очень правильную вещь: чтобы стать олимпийским чемпионом, нужно выбрать собственных родителей.

— Не ваш случай?
— Мой отец пытался заниматься футболом, а мама была совсем далека от спорта. Наверное, поэтому из меня и не получился большой футболист. Здоровья точно не хватило. Травмы часто бывали — это тоже генетическая основа. Моей супруге спорт вообще категорически не интересен. Если её спросить, в какой я сейчас лиге, боюсь, сразу не ответит (улыбается). Она занимается детьми — это самое главное.

Источник